Луной исполнен город сонный,
Струит огней фонарный свет,
Вином и негой опьянённый
Бездомный мечется поэт.
В безумной грации томимый
Бедняге служит верный Вакх;
Массивной буйственною силой,
Как Вечный жид он жаждет мрак.
Прошедши таинства и муки
С тех пор, как град постигла мгла,
Пииту служит для присухи
С присущей удалью герла.
Влачёт, бедняга колобродный,
Тяжёлый ахиллесов крест.
Писатель лишь тогда народный, -
Когда он ничего не ест...
Спит где попало, с кем попало,
Подчас не чёсан и не брит,
Зарос власами, лишь хлебало
Его глазницами искрит.
Влекомый нищенством, угрюмый,
Взамен гардин и пышных лет,
В пучине дна невольной думой
Невинный роскоши Эстет.
МН
Струит огней фонарный свет,
Вином и негой опьянённый
Бездомный мечется поэт.
В безумной грации томимый
Бедняге служит верный Вакх;
Массивной буйственною силой,
Как Вечный жид он жаждет мрак.
Прошедши таинства и муки
С тех пор, как град постигла мгла,
Пииту служит для присухи
С присущей удалью герла.
Влачёт, бедняга колобродный,
Тяжёлый ахиллесов крест.
Писатель лишь тогда народный, -
Когда он ничего не ест...
Спит где попало, с кем попало,
Подчас не чёсан и не брит,
Зарос власами, лишь хлебало
Его глазницами искрит.
Влекомый нищенством, угрюмый,
Взамен гардин и пышных лет,
В пучине дна невольной думой
Невинный роскоши Эстет.
МН
Journal information